Московское боярство - Страница 54

— А как же ресурс тракторов? Ты же сам учил считать все?

— А ты посчитай повнимательней. Сколько надо, чтобы условия жизни человеческие создать да здоровье рабочих сохранить? А дети? А жены? Они чем заниматься тут будут? Я тебе ещё одно скажу, по секрету. В моё время так и делали, городки возле завода создавали. Да потом триста лет прошло, а селища те так в дыму ядовитом вокруг заводов и стоят. Лучше мы с тобой пути сообщения сделаем получше, чтобы быстрее добираться до работы. Да внутри Москвы транспорт пустим, общественный, на нем до дороги добрался, а там — вахтовый трактор. Я на такое даже готов те трактора на манер БТРов делать, не жалко. Но люди пусть живут в нормальных условиях. В идеале, надо чтобы каждой утро их сюда возить можно было, а вечером всех, кроме дежурной смены, забирать.

— На БТРах разоримся, — предупредил наш главный металлург.

— Да и хрен бы с ним, люди — все, железо — ничто, — я потрепал парня по голове.

— Это да, — пацан со смехом убрал мою руку, — пойдём, дальше показывать все буду…

Порадовал металлургов прибавкой, теперь у них ещё и лаборатория сплавов появиться, медеплавильное производство, выработка других металлов, пока тестовое. Народ реагировал спокойно, надо — значит надо. Тем более что людей больше станет — веселее будет. Все заслужили устную благодарность, денежную сами заработают, и я отправился в Москву.

Там две новости — плохая и ожидаемая. Плохая — у нас погиб человек. Первая такого рода смерть в Москве, и хуже того — в лазарете. Дядька долго мучался животом, и представился. Отравился? Врачи сказали нет, да и питаются все в столовой, так бы вся Москва бы слегла. Встал вопрос про вскрытие, а то Смеяна сама не своя, не уберегла мужика. Против паталогоанатомического обследования были абсолютно все, даже мои. Чего, мол, над человеком издеваться, хоть и мёртвым. У него жена осталась, и дочка с сыном. Пришлось устроить мне встречу с родственниками погибшего дядьки и целый день объяснять только одно. Не будет вскрытия — как мы поймём причину смерти? А если теперь уже сын его также с животом сляжет? Или жена? Или ещё кто — что делать в этой ситуации, как лечить? Но просто так все равно не дали вскрыть — смерть дело мистическое, поэтому призывали всех богов, с подробными объяснениями для них зачем да почему мы это делаем. Вроде сработало, в максимально закрытом режиме Смеяна сделала вскрытие. Я тоже присутствовал, чуть не стошнило меня, медицина это явно не моё. Разрезали, а что дальше? С чем сравнить? Живых, что ли резать? Где «эталон»? Недолго, правда, мучились, Смеяна начала «разбирать» мужика на орагны, и обнаружила аппендикс вскрывшийся. Вот тебе и причина. Со всеми почестями потом похоронили мужика, прах его развеяли на Перуновом поле. У Смеяны новая напасть — искать способы проведения операций, наркоза, собирать хоть какие-то сведения о хирургии в это время. За всем этим с удивлением наблюдали гости из Новгорода…

Их присутствие и было второй новостью. В этот раз Олег пришёл сам, за день до появления гонца отправил, с предупреждением. Да и в колонне оружия ни у кого не было, всё на телегах — наученный горьким опытом Хельг дул на воду. Народу пригнали на четыре судна. Дружинники Ярило, которых мы готовили в качестве преподавателей для будущих гребцов, начали учить вояк пользоваться нашими лодками. Народ очень разный, группки скандинавов, словен, каких-то кривичей да вятичей, молодые и седые. Причём последние — чуть не все как один кореша нашего Торира, ну или знают его, по крайней мере. Поэтому и эксцессов не было, наверно, и других проблем.

С новгородцами пришли новые переселенцы. Это были корабелы, с которыми мы нашли общий язык, и семьи погибших в бою у стен Москвы пехотинцев. Там, на Свири, Олег очень подробно рассказал о том, как боярин, собака, наврал всем с три короба, людей подставил под пули, и что город на севере в произошедшем не виноват от слова «совсем». Народ в Гребцах не стал нас обвинять в смерти родичей и друзей, вина Болеслава была очевидна всем. Мы-то только отбивались от него, по факту, даже Венцеславу крови не пустили ни разу. Выплата доли из конфискованного боярского имущества в пользу пострадавших, потерявших кормильцев, семей окончательно поставила точку в этом вопросе. Долго тянулись пересуды, народ в Гребцах живо интересовался новым городом на севере, расспрашивали корабелов о жизни внутри крепости. Мужиков, что привёл в качестве ополчения под стены Москвы Болеслав, тоже пытали на момент того, что же это за люди такие, которые рать боярскую так быстро разгромили? Кораблелы, собственно, и донесли до вдов погибших людей моё предложение о переселении. Да, на правах крепостных пока что, но полная свобода — это дело наживное. Тем более, что наши люди, в любом статусе, живут чуть не на порядок лучше основной массы населения в этих местах. Бабы подумали и согласились — даже с компенсацией, что им Олег за обиды выдал, жить без мужика было сложно. Ну а корабелы были поражены возможностями, которые открывались перед ними в Москве. Строить лодки по-новому, быстро, легко — работяг зацепил наш подход. Олег же и Добролюб людей удерживать не стали. Это было что-то вроде некой моральной компенсации за неспровоцированное нападения боярина Болеслава. Итого к нам пришли почти два десятка семей — несколько пар молодых да вдов, что уже давно в гребцах волочили довольно жалкое существование, присоединились к корабелам и тем, чьих отцов да мужей мы убили в бою. Почти на сто пятьдесят человек население разом возросло, правда, в основном, это были дети да подростки. С переселенцами всеми процесс стандартный — конфискация в казну имущества, медосмотр, опрос, документы, крепостничество, выдача квартиры в бараке, мебели, прочих нужных в жизни вещей.