Московское боярство - Страница 53

Над городом воцарилось женское начало. Девушки, женщины, девочки, как с цепи сорвались. Все что-то делают, мастерят, пробуют, пытаются приблизиться к тому, что видели на Восьмое марта. Под это дело запустил ледоколом к ним Жуляну, точнее — объявил о создании «Салона красоты». Для него кусок очередного барака выделили, туда же ателье переехало, новгородская красавица теперь там царствует вместе со своей помощницей. От этого «Салона» периодически поступают заказы — на ткани, на косметику, на украшения. Мы по мере наличия сил и времени выполняем.

Правда, с косметикой беда, не подобрали пока ещё нужные, безопасные составы. Но дело движется — вон, один из металлов, которые «побочными» выходят при извлечении из минералов цветных металлов, оказался цинком. Опознал его по косвенным признакам, сплав с медью дал латунь, металл ковкий, лёгкий, прочный. А он, вроде, смесь цинка с медью. Пережгли новый металл, получили какой-то порошок. А такой порошок в моё время использовали для лечения прыщей, значит, безопасно. Вот и мы из него пудры начали делать. Остальное — дело техники, наши химики стараются.

Жуляна окончательно влилась в коллектив, её стали уважать как доброго мастера «по красоте». Тем более, что девушка, погруженная в знакомое дело, да ещё и на таком серьёзном уровне, прямо расцвела. Может, свинец вышел из организма, а может — нашла себя, не важно. Главное, что вместо головной боли мы получили «антидепрессант» для девушек в виде платьев, нарядов, украшений, парикмахерской и маникюра. Бегает теперь Жуляна, за ней девушки стайкой, щебечут все, обсуждают какие-то безумно важные ленты, заколки, расчёски и прочую атрибутику. Красота!

К середине апреля Добруш доделал дорогу к металлургическому заводу. События прошлых лет хоть и не позволили сразу взяться за пути транспортные, но это дело мы никогда не забывали. А когда чуть с заказом Рюрика разгрузились, заводы достроили, стену, выделили людей Добрушу. Опыт, техника — всё сыграло свою роль, очень быстро магистраль строилась, несмотря на снег. Праздновали это дело, разрезали ленточку. Теперь парнишке отпуск положен, а потом — делать новые дороги, только к выходам руды медной да оловянной, свинцовой и другим залежам. Железная дорога пока только в планах, не можем себе позволить пока отвлекаться на неё, не время ещё. Да и эксплуатация на судовой верфи выявила огрехи в организации путей — их надо исправить и осмыслить.

А я после праздника, посвящённого окончанию дороги, двинулся на БТРе инспектировать металлургический завод. Всё как-то времени не было, а тут вот сподобился. И путь оценю, и торфяные разработки, и металлургию нашу. Картина, честно говоря, радовала и пугала одновременно. Металлургический завод был большой, очень большой. А вот экология вокруг него — просто швах.

— Мы вот тут бараки организовали, на крепости дежурство, по железной дороге, ну, по рельсам тем, возим руду да торф, — докладывал мне Растимир, — а вот что с отходами делать, я даже и не знаю…

Отвалов шлака скопилось много, кучами лежат, расплываются под дождём.

— Ты отвези это, остатки эти, Буревою, пусть его химики поработают, может, полезное что найдут. Что с кислородной установкой? Холодильником большим тем?

У Буревоя это направление уже забрали, и мужики на заводе уже который месяц пытаются сварганить большую криогенную газоразделительную установку. Малая на сушке леса трудится, мы ей воздух осушаем, другая углекислоту для пневматики вырабатывает. Но использовать при выплавке кислород также очень хочется.

— Малую пока только сделали, для конвертера небольшого. Ей железо да сталь получаем, — делился со мной своими успехами Растимир, — но и она постоянно льдом забивается, сложно идёт.

— Тут уж ничем помочь не могу, — расстроился я.

— А что с железной дорогой? — с надеждой в голосе спросил Растимир, — плотами да тракторами возить долго получается…

— Железную дорогу мы пока не тянем. На судостроительном, вон, переделываем все рельсы. Я вот ещё что подумал, вы руду в этом месте брать не пробовали? — я ткнул в то место на карте, где была дорога к корелам.

— Не, там не брали. А что, добрая руда?

— Нет, нам просто дорогу бы там сделать, на север, к корелам.

— А-а-а, разбойникам тем? Ясно. Только почему выбирать руду? Может, осушим путь тот?

Я уставился в недоумении. Растимир улыбнулся, и повёл меня к торфяникам. Там мужики перерыли все болото, наделали каких-то каналов, отводов.

— Тут вода скапливается, а потом вон по тому здоровому каналу уходит, там овраг да в ручей здоровый все сливается. Торф тогда суше получается, меньше держать на солнце приходится. Может, и там так сделать? Каналы прорыть, и пусть вода уходит? А между каналами — дорога появится…

— Да надо попробовать, — я наблюдал за суетящимися торфодобытчиками, — ты посмотри там на то место, в зависимости от того, есть там руда или нет, примем решение.

— Дядя Сережа, — обратился ко мне по-свойски племянник, — а может сюда мужиков поселим? Ну, тех что на заводе работают? А то туда-сюда таскаться — только трактора портить…

— Нет, Растимир, мы так делать не станем. Я думал о том уже. Представь, переселишь ты сейчас людей сюда. Ты им такие условия, как в Москве, создать сможешь?

— Ну-у-у… — задумался Растимир.

— Ага, вот в том то и дело, что придётся или город ещё один ставить, или в бараках да времянках людей селить, пока до стройки руки не дойдут. Плюс болото близко, плюс дым этот от комбината, думаешь, здоровее люди у тебя тут будут? Нет. Придётся ещё и больницу отдельную открывать, школу, клуб, да много чего ещё…