Московское боярство - Страница 62

— Бабы ваши как забрали, так только поздно ночью и увидел, а ни свет ни заря, опять к ним побежала, — жаловался наш Инспектор.

— Что там вообще происходит? — я обратился к Ярило, — Жуляна опять буянит? Вот ведь шило в… ну, в спине, одним словом.

— Да ты Златобор не волнуйся, сегодня вечером, на пиру, все увидишь, — хитро улыбается Ярило, и мне подмигивает.

О! Значит, сейчас в нашем Салоне происходит священнодействие превращения Надёжи в красавицу писаную при помощи магических тряпок и волшебной косметики. Мы успокоили Златобора, мол, вечером пир — вот девчёнки и готовятся. Тот не совсем понял — пир и бабы тут существуют в совершенно разных плоскостях. Объяснили про равноправие — не понял, посчитал блажью.

И так считал до самого вечера. Посиделки были камерные, в актовом зале, только начальство да гости, считай, собрались. И вот в самом начале праздника ввели пунцовую Надёжу, в модном московском платье, с грамотным макияжем (сколько я вечеров потратил, заставляя снимать «штукатурку» с лиц своих моделей Жуляну!), на каблуках, в прическе а-ля пятидесятые. Ну и на голове нечто, напоминающее помесь ободка и диадемы, нельзя тут с простыми волосами на людях, вот так и выкрутились. Опять сногсшибательный эффект, Златобор натурально упал на задницу, причём прямо на пол. Посмеялись по-доброму, мытник на супругу по-новому посмотрел, да и ушёл на удивление быстро с фуршета. Чувствую, прибавка скоро в семействе у него будет.

На неделю пришлось мытнику задержаться. Наши «салонные барышни» растормошили до селе скромную супругу мытника, и теперь та каждый вечер упрашивала его побыть ещё чуть-чуть. Инспектор пытался сопротивляться, но получалось плохо — Жуляна увидела в Надёже отличную модель для многих своих идей и чуть не каждый день наряжала её по-новому, ставила эксперименты в области причёсок да макияжа, и таскала по красивым местам, фотографироваться. Поэтому, когда наконец Златобор твердо решил выдвигаться домой, ему принесли, наверно, первый в мире журнал. Правда, без глянца, без текста, в черно-белом цвете, но между тем. Златобор пять изобразил «сногсшибательный эффект», опять на пол упал, так что теперь такая реакция в Москве называется «эффект Златобора». Отправили, наконец-то, мытника домой. Нам от Надёжи достались хитрые способы вышивки, да геморрой Обеславу, который под них пытался создать новую швейную машинку, со сменными режимами работы. А как тут не ваять, если толпа «салонных девочек» смотрит своими милыми глазками, хлопает ресницами, и жалостливо так просит. Может бы парень и «слил» бы заказ, в план поставил на попозже, но во главе тех девочек — супруга его Вера, и деваться, значит, некуда. Вот и тратит все свободное время на механическое творчество и проектирование.

Отправили по домам всех гостей, вздохнули спокойно, как-то быстро события пошли у нас, тяжко даже мне. Я вечер в поисках тишины полез на стену крепости, сижу, на вечернее небо пялюсь. Вдруг со стороны нашего завода поднимается какой-то огонёк. Поднимается, застыл, и давай мне мигать! Я думал — всё, галлюцинации. А мигает-то огонёк странно, такое ощущение, что повторяются его вспышки по какому-то заданному алгоритму. Длинный, короткий, короткий, длинный, короткий, длинный, опять всё заново… Я рядом Влас пристроился, и что-то в блокноте черкает. Потом на месте огонька вспышка грандиозная, и все сразу пропало.

— Эх-х-х, опять сгорел, — тяжело вздохнул Влас, — тут это, твой друг-корел опять нарисовался, Федя.

— Э-э-э-э, — только и смог выдавить я, стою ошалевший, рот беззвучно раскрываю, — что это было!?

— Да Лавер все фонарики пускает свои, пытается связь наладить напрямую, — пожал плечами Влас, — что тут такого?

— А «подмигивание» это? — я пока ещё не верил своим глазам.

— Да мы дымы хотели пускать, на случай серьёзной опасности. Он предложил светом все передавать, а потом уже и за менее серьёзные сообщения взялся, вроде прихода Феди. Долго мучался, выдумывал свои «короткие-длинные», я ему таблицу выдал, по которой мы в типографии дырки пробиваем в лентах. Вот теперь по ней он и «подмигивает»…

Я изобразил «эффет Златобора» — натурально присел на задницу. Ну ничего себе, какой ГэБэшник индустриально подкованный попался! Прям Лаврентий Павлович, тот тоже помимо «врагов народа» на себе ещё и космос с ядерным проектом тянул.

— А этот твой Лавреннтий Павлович… тьфу, Лавер, он каким Макаром так высоко поднимает фонарик-то?

— Да я его на башню отправил ближнюю, он рапорт сам написал, мол, дело полезное, хочу попробовать. Мы ему под это из нашего бюджета ресурсы выделили, вот и получилось… И неплохо, надо сказать, вышло! А что за Лаврентий Павлович? У Лавера отца вроде по-другому зовут?

* * *

Провёл небольшой экскурс в мою историю, для Власа это, правда, будущее. Парень только одобрительно покивал, мол, хороший ГэБэшник был, годный, надо тоже таким стать. И пошёл паренёк домой. Я же и так сидел офигевший до полной бессознательности. Надо бы мне завтра за Федей самому прокатиться, глянуть, что там за Лавер такой.

Путь до наблюдательной башни с утра не занял много времени. Вокруг — тишь да благодать, птички поют, лес шумит, колючая проволока на ветру чуть колыхается. Внутри — сплошное нарушение дисциплины. Вся дежурная смена, все три человека, даже тот, который спать должен, занимается аппликациями. Над ними царствует Лавер, бегает, измеряет линейкой что-то. Они склеивают грандиозный фонарик из бумаги. В углу сидит Федя, фингалом отсвечивает да и в целом выглядит сильно побитым. Я было на мужиков кинулся, те руками развели, это точно не их работа.