Московское боярство - Страница 61

Спустился, копнул пару раз под щелчки фотоаппарата. Потом слово взял Святослав:

— Я вас привёл сюда строить новую жизнь, после страшного мора. Если что не так, простите меня…

— Да так всё! Спасибо тебе, Святослав! — раздались крики из толпы, под одобрительный гул.

— Ну раз так, спасибо вам сказать хочу, и до земли поклониться, — не тратя попусту слова, Святослав прогнулся до пола трибуны, — за то что поверили, за то, что терпели, за то что надежду в сердце берегли. Вот теперь, думаю так, положим мы начало нашей новой жизни, счастливой!

Одобрительные крики слились в один большой гул. Святослав взял мою лопату, и тоже вырыл ямку. Потом я объявил, что теперь слово скажут представители наших южных соседей — Олег и Добролюб. Мы их чуть задержали именно из-за этого события. Мужики потерялись, я их не предупреждал. Добролюб залез первым на трибуну:

— Люди! Большое дело вы затеяли, доброе. Желаю чтобы боги вам в том деле помогали, да и нас не забывали! — смешки в толпе.

— Рюрик, князь Новгородский, вам шлёт своё приветствие с надеждой на дружбу долгую! — также коротко высказался Олег, и уже было намеревался потеряться в толпе, но не тут то было!

— Мы благодарны соседям нашим за слова добрые, и в ответ также хотим, чтобы день этот они запомнили! — я придержал мужиков на трибуне, — Награждает Государство Российское Орденами Дружбы народов второй и третьей степени соответственно Олега, воеводу Ладожского, и Добролюба, боярина Гребцов! Ура!

Наш детский оркестр изобразил корявый туш, вышел Торир с орденами на подносе и нацепил цацки на удивлённых словен. Вторая и третья степень ордена были сделаны из серебра и меди соответственно, статус мало чем отличался, разве что ограничениями по времени пребывания в Москве «на халяву». Олег молчит, красный, Добролюб удивленно гладит непривычное украшение.

— Ну, теперь, когда официальная часть закончена… Экскаваторы! Вперёд! — загудели двигатели двух празднично наряженных экскаватора, поднялись ковши, и со скрежетом вонзились в землю…

Это недолго продолжалось, праздник всё-таки. Поэтому когда митинг разошёлся, к людям и экскаваторщики присоединились. Веселье по всей Москве, люди ходят в новых нарядах «от Жуляны», гости никак не могут отойти от награждения. И вот посреди этой радости — колокол! Наш сигнальный, тревожный колокол! Да что же за напасть такая!

— Лодка идёт! По озеру, большая! — доложился дежурный.

— Вот так всегда, как ни праздник, так гости незваные, — беззлобно матерясь Святослав в снаряжении двигался со мной на рубеж обороны, что был определён вдоль озера.

Лодка замерла напротив крепости, а потом потихоньку двинулась в нашу сторону. Метрах в двухста остановилась, с неё замахали и закричали. Присмотрелись в подзорные трубы… Ба! Инспектор! Ну, Златобор, в смысле.

— Инспектор! Ты меня до инфаркта доведёшь! Это же надо было так припереться, прямо с корабля на бал! — мы поздоровались с прибывшим и засмущавшимся парнишкой.

— А я вот… Отец послал… А тут — крепость такая! Я же не думал, что она так стоять будет! Прости, если что не так, — и поклоны ломит.

— Спину то не порть, нормально все, только напугал ты нас сильно, — я улыбнулся, — пойдём, тут и Олег, и другие приехали, из Гребцов…

— Кто такие? — забеспокоился купеческий сын, — Тоже по торговой части?

— Ага, но ты не переживай, с тобой мы давние друзья, не обидим. Давай лучше на праздник к нам, — я повёл было мытника на площадь.

— Не, погоди, Государь, я не один. Супруга со мной, отдариваться приехала, за подарки те, что вы передали, — парень кинулся на лодку. Там в носу непонятная конструкция, вроде домика, из неё вышла девушка.

Обычная такая девушка, что, однако, не делает её менее привлекательной. Вышла на нашу пристань, что возле судостроительного была, туда лодку их поставили, и давай мне с поклонами какой-то свёрток тянуть. Я его принял, поклонился, спина не переломится, поблагодарил и давай его рассматривать. Ой! Красота-то какая! Она мне плащ вышила, красный, с оторочкой золотой, и грандиозным серпом и молотом во всю спину, застёжка богатая, золотая, прямо — мечта мушкетёра! Не удержался, нацепил на себя. Народ-то как восхищенно охает — яркий, красивый, на солнце переливается, серп и молот так вообще светится как фонарик диодный! Я прям обнял и Златобора и жену его:

— Блин! Теперь мы с вами не расплатимся! Это ж надо — красотища какая!

— Да я то что… Вон, жена-мастерица, — смущённо шаркает ножкой наш Инспектор.

Подлетела, прорвавшись сквозь толпу Жуляна, облапила плащ, восхищённо поцокала языком, и со словами «Пусть мужики тут сами разбираются!», утянула супругу нашего мытника, её Надёжа зовут, за собой. Ну а мы пошли дальше праздновать, параллельно рассказывая Златобору что да почему мы справляем.

После праздника закипела работа. У строителей — своя, ну а у нас своя. Отправили людей в Гребцы двумя маршрутами, по озеру и по суше. Златобора стали окучивать отдельно. Пришлось отойти от принятого решения, и произвести последнюю мену по-старинке. Мы мытнику в лодку отгрузили бумаги, он нам — олова да свинца. Собственно, пока это будет наша последняя торговая сделка. Дальше без разрешения Рюрика мы менять товары не хотим. Мытник расстроился, очень на открытый им торговый путь рассчитывал. Попытались успокоить тем, что его мы пророчим в качестве доверенного лица князя. Сядет на монополию с Добролюбом, хорошо подняться сможет. Златобор же сильно сомневается в таком развитии событий. Ему вроде как не по чину такими вещами промышлять, не очень богат и знатен род его. В основном, местной, северной торговлей они живут, связей в богатых южных землях не имеют нужных. Тут влез Лис. Мол, раз у тебя контакт налажен, не подсобишь ли нам с торговлей с корелами. Мелкой, да, крестьянской, однако оклад можем московский поставить, тоже неплохо жить станешь. Мытник парень не глупый, сразу соглашаться не стал, надо ему с отцом эту тему проговорить, обмозговать. Пока же слёзно попросил вернуть ему супругу: