Московское боярство - Страница 33

— Нам он другое говорил, — голос мужика обрёл оттенок непонимания, — сказал, сына его люди злые пленили да выкуп требуют. Тот волю княжескую исполнять пошёл — там и захватили.

— Волю княжескую он чуть не запорол, если бы не Вольга да корабелы ваши, так бы и осталась она не исполненная.

— Так перебили корабелов-то наших! — звонкий молодой голос зло выкрикнул из «ежика».

— Кто сказал? — тут даже я изумился, — Как так — перебили, если медики наши, ну, лекари их выходили, да на заказ Рюрика за работой присматривать отправили?

— Так что, живы выходит? И батька мой!? Побожись!

— Вот те крест! — у меня прям после «побожись» рефлекс сработал, я лихо перекрестился, хотя может и неправильно, не помню, хоть убей, как надо.

— Крещённый, что ли? — из строя послышался недоверчивый голос, тот же, молодой.

— А ты, сокол ясный, тоже крещённый? Отец твой не тот, что с шрамом на щеке малым, да крестом кипарисовым? Ну, ещё приговаривает постоянно «экий ляд»?

— Он… — голос стал растерянным.

— Ну дык батька твой сейчас внутри крепости, от вас спасается. Как и остальные. А сынок боярский в порубе с дружками сидит. Ярило вам не сказывал ничего?

— Сказывал, да заткнули его быстро, — опять мужской голос, Клин его, вроде, Торир называл, — выходит, врал Болеслав? Нам-то он другое баял…

— Мы ему документ прислали, выписку из решения суда, — к нам подошёл Влас, — там все написано было. Как людей сын его смертным боем бил, как в чёрном теле их держал, как на нас тут с оружием кидался…

— Вот гнида! А нам орал, что волхвы злые тень на плетень наводят!.. — мужики в строю стали живо обсуждать подлость боярскую, на нас уже, по-мойму, и внимания не обращали.

— Так, чего словесами тут потрясать. Влас, отправь человека, пусть корабелов приведут. Мужики! Вы тут пока постойте, чтобы за дровами для костра вас Олег не послал. Отдохнёте заодно!

Дружное ржание.

— А что, Хельг тут? — голос Клина звучал недоуменно.

— Ага, вон он как раз собирает ваших пеших.

— ………! — после недвусмысленного набора пленительных словенских выражений, означающих крайнее возмущение и недовольство ситуацией, Клин выдал, — Не-е-е-е, я лучше тут постою. Целее буду. Если уж и Олег тут, и правда, то что ты сейчас сказал, лучше так вот, со щитами и гурьбой пойдём до дому…

— …От греха подальше! — добавил молодой, чем вызвал ещё один приступ смеха.

Привели корабелов. После недолгого разговора строй копейщиков наконец-то распался. Мужики попрятали оружие, отец с сыном встретились и крепко обнялись. Из глубины небольшой толпы выдвинулся мужик, с длинным, вытянутым хищным лицом. Хм, он наверно не Клин, Клинок скорее, уж очень похожа на меч физиономия, а до четырёх букв для удобства сократили.

— Ну здорово, Клинок, чего так долго?

— Хм, как зовут знаешь?

— Догадался.

— И тебе поздорову… государь? Так зовут?

— То должность, Сергей меня зовут.

— Ну, не обессудь Сергей, — Клин стянул шлем с головы, но поклоны бить не стал, — не своей волей, по дури Болеслава-гниды сюда с бедой пришли, не знали мы, что тут на самом деле было.

— Ладно, дело житейское, бывает. Вы нам урону-то и не причинили, разве что кони ваши моих людей потоптали…

— Там не сильно, за пару недель оклемаются, — добавил вполголоса Влас.

— Ну то пивом им проставите, раз несильно. Пойдём, что ли, я к Олегу вас отведу, чтобы «ежиком» вам домой не возвращаться.

— Хм, и впрямь — «ежиком» получилось. Ну пойдём, раз так, — Клин со товарищи выдвинулся за нами, БТР пыхнул паром, и поехал следом, от греха подальше.

В лагере у Олега были суровые разборки. Сам Хельг ходил злой, ругался на всех почём зря, мужиков про бой да и ему предшествующие события расспрашивал.

— Перун меня задери, — вымолвил Влас, — дикие люди! Это ж все под протокол надо!

— Ага, вот этим и займёмся, для Рюрика материал готовить будем. Олег! Чего людей почём зря тиранишь?

— Да Болеслава этот! Сукин сын!.. — опять ругань.

— Да поняли, поняли уже всё. Ты давай лучше покажи, где обоз его, мы его в бою взяли, наше то всё… — подъехал Кукша, — Здорова, воевода!

— И тебе не хворать, Кукша! Вон обоз, — пригорюнился Олег, — берите.

— Чего нос повесил?

— Та, — махнул Олег, — чем я теперь людей кормить буду? Мы-то впопыхах собирались, думали, обратно их поворотить. А теперь…

— Да вон из саней и корми. Нас только боярские да погибших тут сани волнуют, остальное — ваше.

— О! Это дело! Спасибо тебе, Сергей! — Олег повеселел, изобразил мимолётный поклон.

— Полно те, заканчивай тут, бери Вольгу, Добролюба с Ярилом, да вон Клина, и дуй к воротам — переговоры будут. Про дела наши скорбные…

— Что за Клин? — недоуменно посмотрел на меня Олег.

— Да вон, вояка бравый, одним махом семерых побивахом, — народ заржал, — шучу. Нормальны мужик, единственный умный тут, да и остальные с ним не робкого десятка. Под боярином ходил, а тот его подставил. Как и всех тут, впрочем. Давай, к вечеру жду, вагончик тот же к воротам вывезем.

Вечером обсуждали события первого дня Нового года.

— …Восемьдесят пять погибших у них, у нас — семь раненых. Ушибы в основном, да два перелома, кони потоптали. Их, лошадок тех, собрали пять десятков, да ещё три. Раненых девять, но тех на ноги поставим, хромать, правда, будут попервой…, - закончила отчёт Смеяна, — Тела куда девать?

— Тела — сжечь, нечего заразу разводить, — я слушал вполуха падчерицу, — костёр завтра сложим, да и спалим все.

— Большой получится, славная битва получилась — встрял в разговор Торир.