Московское боярство - Страница 148

148

Услышав такое, проповедник стал собирать сведения. Много вещей удивительный рассказали ему о Москве. И про посольство, что упокоило местного знатного и уважаемого торговца, а потом малой силой умудрилось отбиться от его дружины. И про лодки странные, на которых ходят по озеру жители того города, будто бы без вёсел они, но быстрые, как птицы. И про зеркала удивительные поведали проповеднику. Иоанн закусил удила — коли уж появилась сила новая среди язычников северных, надо разобраться, от Бога ли она, или от Лукавого. К чему идут люди те? Каким богам требы кладут? Чем дышат и кому молятся?

Постепенно картина начала чуть проясняться. Да, живут на севере люди мастеровитые, рукастые, что железом пашут да лодки двигают. Боги у них местные, но на свой лад, в Новгороде по-другому молятся. Чужих волхвов к себе не зовут, и своих не посылают. И да, христиане есть там, о том Добролюб, купец со Свири, сказывал. Как, впрочем, и о том, что молятся люди те идолам железным, и о том, что синагога иудейская аккурат рядом с храмом стоит. Сам с купцом тем Иоанн не встречался, от других услышал. Однако, вскоре проповедника нашёл другой купец, дочь которого жила в той самой Москве. И попросил он, ни много ни мало, Библию! Книги рукописные, цены немалой, готова была Москва купить. Или взять на время за плату, чтобы переписать. Это стало последней каплей — Иоанн захотел воочию увидеть новый город и его жителей, понять, к истинной ли вере идут те люди или Дьяволу поклоняются.

Проповедник начал живо интересоваться поездкой в Москву. Мотивировать своё желание он хотел необходимостью доставки нужной книги. Ну а кому, как не священнику её вести? Библию удалось взять у местной христианской общины, и с ней уже Иоанн направился к купцу, что попросил найти книги, Ратибору. Тот брать священника с собой не хотел. И тут внезапно у Иоанна нашёлся союзник — местный языческий жрец. Как оказалось, волхвы тоже активно искали выход на новый город, собирали данные, и деятельность Иоанна не прошла незаметно. А местный жрец был дружен с христианским священником, ибо часто они устраивали споры на темы Веры, оттачивали ораторские навыки. Несмотря на то, что два служителя относились к враждующим, по сути, церквям, личные отношения у них установились ровные, добрые — Иоанн не позволял себе поносил волхва и его идолов, тот спокойно воспринимал попытки проповедника крестить новгородцев. Взаимное уважение было основой такого взаимодействия, оба старых, по местным меркам, служителя, были мудры, и понимали, что вскорости смогут лично убедиться в правоте или ошибочности своих воззрений. Волхв — на погребальном костре, Иоанн — в сырой земле.

Уже вдвоём они пошли к Ратибору. Под совместным давлением купец сдался, и повёл двух абсолютно разных по вере, но чем-то неуловимо похожих людей, в дом. Уже в тереме купец сумел добавить в копилку странностей, касающихся Москвы, свою лепту. Он открыл здоровенную книгу с надписью на обложке, сделанной на языке, что начертаниями напоминал греческий. Иоанн смог разобрать только буквы «А…УКА», что не складывались в какое-то значимое слово. Волхв же совсем не обратил внимание на книгу, ибо весь был поглощён созерцанием картины на стене. Под дорогим прозрачным стеклом стояла на диво чётко и детально изображённая в черно-белом цвете семья — девица с ребёнком на руках и воин. Пока гости ждали хозяина, тот успел завершить свои дела. Ратибор передал Иоанну письмо, написанное всё тем же странным языком, причём на каком-то хитром пергаменте. Оказалось, местные торговцы уже давно периодически используют вместо бересты такой материал, и возят его опять же — из Москвы.

Вот с письмом Ратибора, книгами и представителем волхва — сам волхв идти не стал — Иоанн и отправился в Москву. Шли водой, вёл лодку Хельг, дружинник Рюрика. Само судно опять удивило проповедника. Хоть и напоминало оно здешние, но при более внимательном осмотре, была заметна разница. Ещё две лодки, присоединившиеся к их судну, озадачили Иоанна окончательно, все они были одинаковыми. Не просто похожими, а именно одинаковыми. Разве что носовая фигура на каждой была своя. Так делали в Империи, но тут, на севере? Священник не постеснялся спросить Хельга, где он взял суда. И опять всплыло название нового города. Кто же там поселился, думал проповедник? Неужто и сюда Римская империя добралась? Две лодки, что присоединились позднее, остались на Ладожском торге, а судно Хельга уносило обуреваемого думами священника на север.

Из таких мыслей обратно в реальность его вернул разговор Хельга с дружинником. Эти двое негромко совещались на носу:

— В Москву придём — надо будет про новые лодки говорить. Ещё две дружины с захода пришли, к нам хотят, — говорил дружинник.

— С торговлей московской сложно. Сергея надо спросить о том, как платить станем. Животину Добролюб уже чуть не всю поставил, хорошо заработал на разнице. А что дальше — непонятно, — отвечал ему Хельг, — О! Гляди! Лодка! Две мачты — это московская, они на такой по озеру торгуют. Правь туда! Да поднажмите там! А то упустим, они быстрые…

Последняя фраза относилась к рулевому, тот чуть поменял курс судна.

— А нам туда зачем? — поинтересовался дружинник, — Может, в город сразу.

— Государь их торгует сейчас, он там, скорее всего. Вот вместе и пойдём. Непонятно только, что они тут забыли, — ответил Хельг.

— Да и тихо как-то тут. Обычно корелы снуют, а в этот раз от Волхова, почитай, никого и не встретили, — добавил дружинник.

— Точно, — более обеспокоенным голосом сказал Хельг, — На вёслах! Давай изо всех сил! У Государя узнаем, что происходит…

148