Московское боярство - Страница 141

141

Закончили в этом селе, пошли в следующее. Там картина аналогичная — дрова да сено, люди ждут контрактов и инструмента. И таким — ещё три села мы «обработали», пока, наконец, до крепости Митьки не дошли. В постройках тут наблюдаются изменения — пирс стал больше, шире, прочнее. Крепость — выше, и продолжает активно расстраиваться. А вот здоровый амбар на берегу меня порадовал — это для наших товаров князь соорудил. Хм, классный дядька, и про хозяйство подумал, и об обороне не забывает.

— Погуди как-нибудь приветственно, — попросил я машиниста.

Три коротких и три длинных звука оповестили местных о нашем прибытии. На стенах крепости началось движение, забегали люди. Мы причалили к обновлённому пирсу, сошли на берег. Из ворот показалась процессия из доброго десятка людей во главе с Митькой Северным. Хотя, судя по тому, как серьёзно он к делу подходит, уже всё-таки Дмитрий.

— Здорова, князь! — протянул я ему руку.

— И тебе здравствовать, Государь, — уважительно пожал он мне её.

— Я смотрю, стройку затеял, и деревеньки свои на торговлю с нами уговорил.

— Есть такое, добрые топоры да косы, хвалили мои кузнецы.

— А это кто с тобой? — я указал глазами на спутников Митьки, что держались чуть поодаль.

— А это тоже насчёт торговли прибыли, — ответил он, — саамы.

Группа людей была одета в традиционные для этих мест кожано-металлические доспехи, и вообще держалась достаточно гордо и независимо. Наверно, местная власть. А судя по лицам — самая натуральная стая товарищей, уж очень вид у дядек бандитский. Стали знакомиться. В крепость не пошли, уселись в новом амбаре. У того, правда, две стены только, чтобы с дровами да сеном возиться удобнее было. Но погода была летняя, хорошая, а мы не бухать приехали, а по делу, потому и устроили переговоры в рабочем порядке. Саамы оказались представителями нескольких деревенек с северного берега озера, Митькины соседи. Конфликт основной между ними и корелами давно улажен, потому основное взаимодействие сейчас идёт по части торговли. Вот и интересуются мужики условиями, выгодой, товаром, менами. Подробно и максимально популярно рассказали о нашем подходе к этому. Да, немного удивили саамов, те вопросами нас засыпали. Пока рядились с ними, мои перерабатывали сырьё. Тут ситуация такая же, как в предыдущих сёлах — опять куча авансов лежит аккуратными стогами и поленницами. Но интересно то, что перевыполнять план тут никто не стал — ровно месячную норму наши первые покупатели выдали. Когда саамы разъехались по своим деревням, спросил у Митьки, почему так. Тот лукавить не стал — прямо мне выдал, что, мол, производственный ресурс, в виде мужиков с нашими топорами да косами, он пустил на выработку авансов для остального населения и модернизацию крепости. Да и других планов у князя громадьё, потому рассчитывать на более быструю оплату «лизинга» мне не стоит. От таких слов князь ещё больше поднялся в моих глазах — молодец, правильно всё просчитал, инвестировал в развитие.

К вечеру наш разговор перетёк в ужин, прямо там, в амбаре. Я выставил своё угощение, Митьке из крепости мёда принесли да мяса свежего. Постепенно с дел торговых да ничего не значащих фраз перешли на более серьёзные темы. Под пару рюмок настойки да братину с мёдом языки развязались, и Митька таки выдал мне историю своего воцарения в этой крепости. Она дополнила рассказ старосты, но не противоречила ему. По его словам, замятни в союзе достали всех довольно быстро, однако местная аристократия не хотела уступать друг другу, всё вели дружинников и мужиков на убой. В конце концов, после очередного «раунда переговоров» с маханием оружием и сопутствующими этому потерями, и Митьку всё это достало. Он, со словами «Как они за...ли людей класть почём зря!», подговорил дружину, и устроил натуральный переворот.

Ночью с группой единомышленников и примкнувшими к ним в значительном количестве местных жителей, взял штурмом усадьбу князя местного и… От дальнейшего меня чуть передёрнуло, но время сейчас такое, жестокое. Одним словом, дом властителя стал нежилым, никого не осталось — ни мужиков, ни баб, ни детей. Звери, конечно, и гуманизма никакого не наблюдается. Но и местных понять можно. Сначала в конфликтах с саамами они потерпели убыток как в торговле, так и в людях. Потом — в местной усобице пострадали сильно, а князь всё тянул и тянул мужиков на войну, меха драл да серебро на оружие. После пары историй о том, как вдовами да сиротами наполнилась земля корельская, я был согласен признать их переворот самым натуральным инстинктом самосохранения. Да, убили всех, под корень вывели семью князя, но это позволило прекратить участие в замятне, чуть вздохнуть свободнее, накопиться сил. А то такими темпами тут бы вообще пустыня осталась.

Силы понадобились, когда также ослабленные во взаимной вражде соседи стали прощупывать почву на счёт потрепать новоявленное образование. Сначала, после переворота, на трон хотели поставить местного авторитетного достаточно дядьку. Но тот натурально ушёл от ответственности, не захотел возглавить мятежный осколок союза. И дружинники предложили Митьку поставить на царство. Временно, пока не найдут более родовитого товарища. Митька же особо на власть не рассчитывал, думал, свергнуть князя, закончить междоусобицу, и спокойно дальше гонять за мытом да отбивать атаки простым дружинником. Но под давлением общественности ношу на себя взял. Сам он, как и говорил староста его деревни, не местный. Он из Прибалтики, насколько я понял. Там тоже история не сильно удивительная для этих мест была. Он чем-то Юрку нашего своей судьбой напоминал.

141