Московское боярство - Страница 115

115

Вот тут чудь прямо по-другому глядеть начала, с немалой толикой уважения. Видать, не я один такой умный тут, в девятом веке. На таком предложении переговоры закончились, все пошли думать. Придётся тут задержаться, уж очень интересные мужики.

На утро опять собрались в вагончике. Чудь выспалась в тепле, коней их вместе с нашими в крепости обиходили, опять сели разбираться — где рыба, а где гроши. Долго затянулось переливание из пустого в порожнее. Не хотят, гады, меняться картографией! Зашёл с другой стороны. А чего вы все, собственно, хотите? Не, не в железе дело, не в товарах. По жизни-то чего вам надо? Мужики «подвисли». А и впрямь, чего по жизни надо-то? Ну, безопасно, сыто, одето-обуто жить, детей спокойно воспитывать, да в будущее с оптимизмом смотреть. Это не они — это я им так сформулировал. Те вроде не против, так и есть. Рассказал про наше государство, про то, как живём, что все по одному Закону. Мужики думают, неспешно так переговариваются. Спрашивают в итоге, каким они боком к нашему государству? Они ж под Бьярмой живут, ей вроде нечто вроде дани платят. Я встал в стойку — что за дань, где та страна, а то краем уха слышал, но ничего конкретного. Чудь просветила — ушли они из под владычества Белозера, на север, довольно давно, пришли на ничейные земли, что возле большого озера. Онежское? Ага, и так его зовут. Оттуда стали на промысел на заход ходить, и вот там, на севере, и есть город, Северным его зовут, а на местном диалекте — Биармия или Бьярма, кто как называет. В прямом смысле они дань не платят, а вот меха за проход в Северные моря, где на льдах звери живут с большими клыками, отдают.

Как здорово эти товарищи придумали! Зимой мех промышляют, чтобы за проход в Белое море, я так понял, заплатить, летом зверя морского бьют, и с торговцами на Онеге с того зверя промтовары себе имеют. А рыба с посевами — на прокорм. Стройная такая система получается, красивая. Спросил насчёт людей, что в Бьярмии той живут. Говорят, там сами. Ну сами, так сами. Нет, говорят, не сами — а са-а-а-ами. Саамы, что ли? Финны? А корелы тогда кто? А ещё кто живёт? Выдали список — леший меня побери, там что, каждая деревня своё племя со своим названием? Ужас! На карте покажете где кто? Молчат, мнутся. Поднажал чутка, прояснилась ситуация. Боятся мужики, а вдруг воевать их приду? Или, как вариант, сам зверя добывать пойду северного? Им с того какой интерес? Сделал ход конем — достал секретную карту севера…

Выписка из общей карты, с пометками где кто живёт по данным нашего МИДа в лице Лиса. Она от Балтики до Белого моря как раз, скопирована с форзаца записной книжки. Мужики в карту вцепились, глаз не сводят. Прикрыл рукой — нечего бесплатно пялиться, вы же не хотите меняться данными! Достал блокнот, начал рисовать. Сколько шли вы до нас, знаете? Не говорите… Ну, пусть столько, сколько от Москвы до завода, ну пусть раза в два больше. Пойду я вас грабить, соберу дружину, а смысл? Кость и жир вы притащили. Сами сказали, что по осени всё торговцам сливаете, значит, у вас запаса продукции моржовой нет, только то, что привезли. Схожу я значит, чтобы рыбу у вас забрать? Мех? Да на кой он мне нужен, ты на мне его много видел? Чай, хотели бы — сами тут его бы настреляли. А ты наших охотников видел? Видел!? Кого!? А, его вот видел с людьми… Горшок, минус тебе, за ненаблюдательность. Тебя видели — а ты людей нет, сам говорил. То не за мехом ходили, то камни разные искали. Выходит, мне вас «завоёвывать» — только в расход входить. Самому за зверем ходить? Дык мне получается только через Свирь идти, Москва, город наш, он на озере Ладожском. Да и то, из нас охотники на моржей — как из помета стрелы. Там и останемся, во льдах. Мужики посмеялись, действительно, навык там особый нужен, просто так в Ледовитом океане не походишь. Выходит, вроде как нечего мне у них грабить. Но всё же боязно чуди. Вот жир Москве нужен. А вдруг ещё чего, о чем мы не знаем? За тем и придёшь грабить. Блин, какие ушлые ребята! Ушлые — но интересные!

Пришли к некоторому промежуточному решению. Сейчас мы всю их продукцию за железо забираем, а там пусть ищут сами, чем нас ещё заинтересовать. Так как делиться знаниями никто не хочет, то стоимость товаров московских, соответственно, вырастет. Да, чудь надеялась пятьдесят килограмм железа забрать — но больше сорока не дадим. И именно за то, что данных о себе не представляют. Теперь пусть едут домой, думают над своим поведением. Наберут ещё товара на продажу — милости просим. Отдельно проговорили спекуляции. Мол, если в той Биармии есть чего ценного да полезного, пусть тоже везут. На том и расстались с восточными соседями.

Следующим утром кавалькадой, с Горшком во главе, путь он показывает, пошли тихонечко на юг. Сейчас задача пройти километров тридцать-сорок до небольшой речки, и свернуть за запад, вдоль берега дойдём к дороге на Гребцы. Там прояснить ситуацию с постоялым двором, самовольно образовавшемся, и назад, в Москву. Сколько прошли — определить сложно, тропинками двигались. И к вечеру вышли в деревню…

Блин! Вот стоит упустить процесс — сёла, как блохи на собаке, заводятся. Причём деревня свежая, и судя по древесине, не далее чем этой осенью образовалась. Да и Горшок говорит, что летом тут проходил — не было ничего. А сейчас три дома стоят, на скорую руку сделанных, лишь бы перезимовать, да микро-лесоповал, заваленный стволами необработанными. Это значит люди строиться будут да лес жечь под посадки. На моей территории!

— Открывай, хозяева! Государь приехал, — я постучался в избу.

Там шебуршение, приглушённые звуки, наконец, открыли. Ну мужик, обычный такой, из местных.

115